Правовая основа борьбы с терроризмом в советский период времени

АБДРАХМАНОВ С.Т.

кандидат юридических наук, доцент кафедры юриспруденции

и международного право Университета «Туран»

После революции 1917 года одним из распространенных форм сопротивления классово враждебных элементов мероприятиям Советской власти являлись террористические акты против руководителей Коммунистической партии и Советского государства. В середине 1918 года эсеры организовали ряд террористических актов. 30 августа 1918 года в Москве эсеркой Каплан было совершено покушение на жизнь В.И. Ленина. В тот же день в г. Петрограде был убит председатель Петроградской ЧК С.М. Урицкий, а несколько ранее член президиума Петроградского Совета и редактор «Красной газеты» В.В. Володарский. С образованием ВЧК, которые вели борьбу с контрреволюционными преступлениями, Советское правительство издает ряд нормативных актов, устанавливающих ответственность за контрреволюционные преступления. К ним относятся: Обращение СНК РСФСР от 11 ноября 1917 года «О борьбе с буржуазией и ее агентами, саботирующими дело поставок продовольствия армии и препятствующими заключению мира»; Декрет СНК «Об аресте вождей гражданской войны против революции» от 28 ноября 1917 года; Постановление НКЮ РСФСР от 18 декабря 1917 года «О революционном трибунале печати и ряд других актов Советского государствах [1].

Более подробно виды контрреволюционных преступлений были изложены в Постановлении Кассационного отдела ВЦИК РСФСР от 6 октября 1918 года «О подсудности революционных трибуналов»[2].

Однако полный и систематический перечень контрреволюционных преступлений ВЦИК РСФСР дал в Положении о революционных военных трибуналах, утвержденном 20 ноября 1919 года, которые были перечислены в ст. 4 этого Положения: а) заговоры и восстания в целях ниспровержения советского социалистического строя; б) измена Советской республике; в) шпионаж; г) восстания против органов рабоче-крестьянского правительства и поставленных им властей; д) сопротивление проведению в жизнь требований законов республики или постановлениям и распоряжениям советских властей; е) агитация и провокация, имеющие целью вызвать совершение массами или частями войск указанных выше преступных деяний; ж) разглашение секретных сведений и документов; з) распространение ложных сведений и слухов о Советской власти, войсках Красной Армии и о неприятеле; и) похищение или уничтожение или повреждение железнодорожных линий, мостов и прочих сооружений, а равно телефонных и телеграфных линий и складов казенного имущества. Несмотря на подробный перечень контрреволюционных преступлений, содержащийся в Положении о революционных трибуналах, в нем все же не было дано общего понятия этих преступлений. В связи с покушением на жизнь В.И.Ленина 5 сентября 1918 года Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад Председателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией председателя Ф.Э. Дзержинского, принял постановление о введении в стране красного террора. В этом постановлении указывалась, «что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью;…что необходимо очистить Советскую республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры[3].

Кроме того, в постановлении «О Красном терроре» указывалось, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесение в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей, что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры»[4].

П.Г.Мишунин отмечает, что революционными трибуналами за 1918 год были осуждены за контрреволюционные преступления 31% всех осужденных. Виновные в этих преступлениях были приговорены: к высшей мере уголовного наказания – расстрелу (2%), тюремному заключению и общественным принудительным работам (57%), высылке (1%), объявлению врагом народа (2%), денежному штрафу и конфискации имущества (15%) и другим видам уголовного наказания (23%)[5].

В 1922 году был принят первый советский Уголовный кодекс РСФСР[6], где впервые было сформулировано общее понятие контрреволюционного преступления и давалась четкая характеристика конкретных составов этих преступлений. Так, в ст.57 этого кодекса указывалось, что контрреволюционным признается «всякое действие, направленное на свержение завоеванной пролетарской революцией власти Рабоче-Крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-Крестьянского Правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправие приходящей на смену капитализму коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и тому подобными средствами[7]

После образования Союза ССР в декабре 1922 года возникла необходимость принятия общесоюзного уголовного законодательства по борьбе с контрреволюционными преступлениями. 31 октября 1924 года ЦИК СССР принял один из первых и важнейших актов общесоюзного значения - «Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик»[8].

Они непосредственно регламентировали вопросы, как общей части советского уголовного права, так и отдельные вопросы, относящиеся к особенной части.

В феврале 1927 года ЦИК СССР принял Положение о преступлениях государственных, первый раздел которого был посвящен борьбе с конкретными контрреволюционными преступлениями. В этом Положении было дано новое развернутое понятие контрреволюционного преступления.

Ранее действовавшее Положение о преступлениях представителя власти, совершенное в связи с его государственной деятельностью, 1927 года состояло из двух разделов: контрреволюционные преступления и особо опасные для СССР преступления против порядка управления. Особо опасные государственные преступления предусмотрены Законом об уголовной ответственности за государственные преступления, принятым Второй сессией Верховного Совета СССР пятого созыва 25 декабря 1958 г. До принятия этого закона понятию особо опасных государственных преступлений в советском уголовном законодательстве предшествовало понятие контрреволюционных преступлений.

Действовавшее, до принятия Закона об уголовной ответственности за государственные преступления советское уголовное законодательство об ответственности за террористические акты (ст.8 Положения о преступлениях государственных) страдало определенными недостатками. Д.С.Полянкий, выступая на второй сессии Верховного Совета СССР пятого созыва, отмечал, что «в нашем законодательстве отсутствовала четкая, конкретная характеристика такого преступления, как террористический акт, что на практике нередко вело к широкому толкованию указанного состава преступления»[9].

Закон 1958 года внес существенное уточнение в описание состава террористического акта. В.Д.Меньшагин и Б.А.Куринов комментируют его следующим образом: «Прежде всего, в ст.3 Закона четко определен круг лиц, посягательство на которых считается террористическим актом. Это посягательство на жизнь и здоровье государственного или общественного деятеля или представителя власти. Следовательно, если совершено убийство или нанесено телесное повреждение членам семьи государственного, общественного деятеля или представителя власти, то такого рода деяние не может быть признано террористическим актом. Это преступление должно быть квалифицированно как преступление против личности.

До принятия Закона об уголовной ответственности за государственные преступления террористическим актом признавалось согласно указанию Пленума Верховного Суда РСФСР от 26 марта 1931 г. уничтожение или повреждение имущества государственного или общественного деятеля либо представителя власти. Поскольку ст.3 говорит об убийстве государственного или общественного деятеля либо представителя власти или о причинении им тяжких телесных повреждений, постольку ни уничтожение, ни повреждение этих лиц не может рассматриваться как террористический акт. По этим же основаниям не может быть признано террористическим актом нанесение побоев и ударов государственному или общественному деятелю либо представителю власти.

В ст. 3 Закона указано, что убийство или причинение тяжкого телесного повреждения государственному или общественному деятелю либо представителю власти признается террористическим актом только в том случае, если эти деяния совершены в связи с государственной или общественной деятельностью указанных лиц. Поэтому, если совершается убийство или наносятся тяжкие телесные повреждения государственному или общественному деятелю либо представителю власти на почве личных взаимоотношений, например из-за ревности, хулиганских побуждений или по корыстным мотивам, такого рода преступное деяние не может быть признано террористическим актом. Однако следует учитывать, что такого рода мотивы могут быть сопутствующими, дополнительными побуждениями и при совершении террористического акта. Так, если преступник, имея цель подорвать или ослабить Советскую власть, убивает государственного или общественного деятеля либо представителя власти, питая, кроме того, к нему личную ненависть или неприязнь, совершенное убийство следует квалифицировать по ст.3 3акона, так как дополнительные личные мотивы, имеющиеся у виновного, не меняют общей антисоветской сущности преступления. В ст.3 Закона указывается, что виновный при совершении убийства государственного или общественного деятеля либо представителя власти должен иметь специальную цель - подорвать или ослабить Советскую власть. Указание на цель дает возможность отграничить состав преступления, предусмотренный ст.3 Закона, от убийства, совершенного хотя бы и в связи с государственной или общественной деятельностью указанных лиц, однако без наличия в действиях виновного антисоветского умысла. Такое убийство должно квалифицироваться по ст.102 УК РСФСР как убийство, совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга. С субъективной стороны террористический акт предполагает вину в форме прямого умысла. К уголовной ответственности по ст.3 Закона за совершение террористического акта привлекаются граждане СССР, иностранцы или лица без гражданства[10].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1961 г «О внесении дополнений и изменений в Закон «Об уголовной ответственности за государственные преступления» и в Основы уголовного законодательства» соответствующие изменения внесены в ст.1-8,14,15,23-25,27 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления. Уголовная ответственность за терроризм предусматривалась статьей 3, которую мы приводим ниже:

Статья 3. Террористический акт.

Убийство государственного или общественного деятеля или представителя власти, совершенное в связи с его государственной или общественной деятельностью в целях подрыва или ослабления Советской власти - наказывается лишением свободы на срок от 10 до15 лет с конфискацией имущества и со ссылкой на срок от 2 до 5 лет или без ссылки или смертной казнью с конфискацией имущества.

Тяжкое телесное повреждение, причиненное в тех же целях государственному или общественному деятелю или представителю власти в связи с его государственной или общественной деятельностью -

наказывается лишением свободы на срок от 8 до 15 лет с конфискацией имущества и со ссылкой на срок от 2 до 5 лет или без ссылки.

УК Казахской ССР был принят второй сессией Верховного Совета республики пятого созыва 22 июля 1959 года и вступил в действие с 1 января 1960 года. До этого времени на территории республики действовал УК РСФСР 1926 года и Общесоюзные Указы с некоторыми дополнениями, вызванными местными условиями[11].

Таким образом, Советская власть борьбу с терроризмом начала вести с самого начала образования Советского государства и не прекращала до его распада, что подтверждается положениями УК Казахской ССР, где глава 1 «Государственные преступления» была разбита на две части: первая - Особо опасные государственные преступления и вторая - иные государственные преступления. Преступления, связанные с терроризмом, законодателем были отнесены к особо опасным государственным преступлениям: статья 52 (Террористический акт), статья 53 (Террористический акт против представителя иностранного государства). Кроме того, в главе 9 «Преступления против общественной безопасности и народного здравия» законодатель предусмотрел следующие статьи: статья 205-3 (Угроза совершить хищение радиоактивных материалов), ст. 205-4 (Угроза использовать радиоактивные материалы) [12]. В сущности эти две статьи по содержанию заменяли угрозу совершения терроризма.

Список использованной литературы:

1. СУ РСФСР 1917 г. № 4 и № 5.

2. Известия ВЦИК. 1918. 6 октября.

3. СУ РСФСР. 1918. № 65. Ст.710.

4. Мишунин П.Г. Очерки по истории Советского уголовного права. 1917-1918 гг. М., 1954. С152.

5. Мишунин П.Г. Очерки по истории Советского уголовного права. 1917-1918 гг. М., 1954. С 98.

6. СУ РСФСР. 1922. № 15.

7. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. М., 1953. С.123.

8. СЗ СССР. 1924. №24. Ст.205.

9. Полянский Д.С. Доклад на второй сессии Верховного Совета СССР пятого созыва 25 декабря 1958 года // Правда. 1958. 26 декабря.

10. Меньшагин В.Д., Куринов Б.А. Научно-практический комментарий к Закону об уголовной ответственности за государственные преступления /Отв.ред. проф. П.С. Ромашкин. М.: Юрид. лит. 1961. С.112.

11. Булатов С.Я. Особенности УК КазССР //В кн. Особенности уголовных кодексов союзных республик.

12. УК Казахской ССР. Алма-Ата.1988г.

Annotation

This article deals with the historical beginning of the development of legislation on the fight against terrorism during the Soviet period. Also, an analysis of the criminal liability for terrorist crimes under the Criminal Code of the Kazakh SSR.

Аннотация

В данной статье раскрывается историческое начало развития законодательства по борьбе с терроризмом в советский период времени. Также дается анализ уголовно-правовой ответственности за террористические преступления по УК Казахской ССР.

Ключевые слова: Терроризм, международные террористические преступления, акт терроризма, пропаганда терроризма, контрреволюционные преступления.

Анатация

Бұл мақалада кеңестік кезеңде терроризмге қарсы күрес туралы заңнаманы дамытудың бастапқы тарихымен айналысады. Сондай-ақ, Қазақ КСР Қылмыстық кодексіне сәйкес террористік қылмыстар жасағаны үшін қылмыстық жауапкершілікке талдау.

Түйін сөздер: Терроризм, халықаралық террористік қылмыс, терроризм актісі, терроризмді насихаттау, контрреволюционные қылмыс.

#правоваяреформажурнал #правоваяреформа #интерлигал #издательствоинтерлигал